Преступления в ИТ: а судьи кто?
Дата: 13.12.2004Источник: CNews.ru
Автор: Павел Протасов
Судя по количеству судебных процессов, так или иначе связанных с информационными технологиями, закон приходит в ИТ. По мере того, как продолжается накопление судебной практики по так называемым «компьютерным» преступлениям и правовым спорам, все более и более становятся видны все ее «острые углы». Одним из таких «углов» является вопрос компьютерной грамотности судебных органов, ведущих дела по преступлениям в сфере ИТ.Камень преткновения
Одна из самых частых тем, которые затрагиваются при обсуждении судебной практики среди «компьютерщиков» – некомпетентность правоохранительных и/или судебных органов. В разговоре о каждом подобном судебном процессе всплывает тема неграмотности следователей и судей в компьютерной сфере: «Как может вести дело «про компьютеры» человек, не имеющий представления о них?». А должен ли вообще судья (следователь), ведущий дело о преступлении в ИТ, разбираться в этой области?
Для профессионального юриста этот вопрос, казалось бы, элементарен: процессуальные кодексы предусматривают возможность проведения экспертизы в том случае, если суд сталкивается с вещами, которые не входят в компетенцию обычного среднестатистического гражданина. За исключением, разумеется, правовых вопросов, решать которые – и есть работа судьи. Но не все так просто.
Внутреннее убеждение
В статье 17 Уголовно-процессуального кодекса РФ говорится, что судья и присяжные оценивают имеющиеся в деле доказательства по своему «внутреннему убеждению», руководствуясь при этом законом и совестью. Сходные нормы имеются в других процессуальных кодексах, так что принятие решения по «внутреннему убеждению» закономерно считается одним из основополагающих принципов судебного процесса вообще. Доказательства по «внутреннему убеждению» оцениваются не только судьей при вынесении приговора, но и следователем или прокурором при расследовании дела, а также другими участниками процесса.
Но вот о том, что же из себя представляет это «внутреннее убеждение» - нигде не говорится. Предполагается, что это должно быть ясно интуитивно. Большинству юристов это, действительно, ясно, их для этого по пять лет в институтах и обучают. И в статьи первой, «общей» части УПК профессиональные юристы заглядывают редко. Но то – юристы, а вот «компьютерщики», законам не обученные, воспринимают «убеждение», да и вообще большую долю статей общей части УПК как стандартную риторику, смысла не имеющую, ведь никаких формально определенных критериев, по которым можно заранее определить вину или невиновность человека, закон не устанавливает. Это действительно позволяет избежать злоупотреблений: что было бы, если бы официально было установлено, что для признания лица виновным необходимо, например, показания двух свидетелей, и одно заключение экспертизы. Разумеется, сторона обвинения обеспечила бы и свидетелей, и экспертизу.
Но заранее установленных правил нет, и в суде нужно именно убедить судью, представив ему доказательства, которые будут еще и оцениваться по тому же самому внутреннему убеждению, которое, в свою очередь, не может быть нигде точно определено – именно из-за того, что в случае появления такого определения его критериями можно будет манипулировать. Вывод о том, что же именно хотел сделать участник процесса, судьей делается при анализе его действий, точнее – их внешней стороны. Например, при обнаружении на компьютере вирусов, будет иметь значение то, где именно они располагаются: если в каталоге с почтой, то мы можем вести речь о том, что достались владельцу компьютера они случайно, придя по почте. Если же на диске компьютера существует каталог «virus», в котором лежат исходники и скомпилированные файлы, тут уже можно говорить о намеренном их написании или компиляции.
«Законные» лазейки
Очевидный вывод – понятие «внутреннего убеждения» ближе всего к «совести» и «здравому смыслу». Но, когда дело доходит до обсуждения судов, народ свято верит, будто аргументы вида «я его не убить хотел, а попугать», будут восприняты судьей как «неустранимые сомнения», а не как простые «отмазки» (в приговорах обычно в таких случаях пишется что-то вроде: «к показаниям подсудимого суд относится критически, расценивая их как попытку уйти от ответственности»). Хотя именно здравому смыслу такие аргументы и противоречат. У большинства «неспециалистов» имеется стойкое мнение о существовании «лазеек в законе»: достаточно грамотного адвоката, который придет, найдет эти самые лазейки, и освободит клиента. Такое мнение бытует именно из-за того, что всю деятельность судьи при вынесении им приговора можно формализовать и описать языком закона, с возможностью, соответственно, к этому описанию придраться и опровергнуть его.
Однако существует некий предел доказывания.
Вполне возможно, что мнение о «лазейках в законе» сформировалось в умах народа под влиянием западных судебных процессов, в частности, тех, которые происходят в странах с прецедентной правовой системой – Великобритании и США. При такой системе решение, принятое судом по конкретному делу («прецедент») становится определяющим при принятии решений по таким же делам в будущем. Разумеется, при попытке доказать, что обстоятельства конкретного дела тождественны обстоятельствам не того прецедента, по которому обвиняемого обвинили, а того, по которому его оправдали, адвокату нужно интенсивно использовать именно анализ формальной стороны действий своего клиента – вот при этом возрастает вероятность существования «лазеек». Но где гарантии того, что решение судьи будет им принято руководствуясь совестью? Действительно, в такой ситуации открываются широкие возможности уже для судейского произвола: кто разберет, «по совести» человек рассудил, или нет, если «правил игры» не может быть определено в принципе?
На этот случай существует возможность обжалования приговора или решения в вышестоящий суд. При этом вышестоящий судья также должен вынести решение по своему внутреннему убеждению. Соответственно, судья нижестоящий вынужден принимать решение «по совести», поскольку у него также нет определенных критериев внутреннего убеждения, и он прекрасно понимает, что решение вышестоящего судьи может быть иным.
Естественно, на практике в действие вступают разного рода не предусмотренные законом «нюансы»: «телефонное право», уговоры, банальный подкуп. Кстати, еще одно положение, содержащееся в той же 17 статье УПК – то, что «внутреннее убеждение» судьи должно быть основано на «совокупности имеющихся в деле доказательств». Это – закрепление еще одного основополагающего принципа правосудия: «оценки доказательств в совокупности». Выше мы уже говорили об отсутствии формальных критериев, по которым можно было бы оценивать доказательства и принимать решение. Из этого следует, что мы не можем сказать конкретно, что какое-то из доказательств более убедительно, чем другое. И поэтому оценивать их мы можем только все вместе. Из этого, в свою очередь, автоматически следует, что ни одно отдельное доказательство не имеет заранее установленной силы, и должно оцениваться только среди других. В конкретном деле мы не можем говорить об «одном» или «двух» доказательствах, по отдельности их для суда не существует – есть только одна-единственная «совокупность доказательств», частным случаем могут выступать одно или два. Следовательно, все основополагающие принципы правосудия на самом деле связаны между собой и взаимно обусловлены.
«ИТ-судье» быть
Возвращаясь к вопросу, сформулированному в начале статьи, можно ответить на него так: судье должны быть понятны правила поведения, по которым действуют участники правоотношений. Собственно, право само по себе – это и есть правила поведения. Поэтому, как только вопрос в процессе рассмотрения дела встает о поведении (неважно, урегулированном нормами права или нет), судья должен быть способным оценить его с точки зрения права, и никакой экспертизы для такой оценки назначать он не может.
Таким образом, напрашивается вывод о том, что, если решение судьи касается каких-то аспектов функционирования компьютеров, то он может поручить оценку обстоятельств эксперту или специалисту. Если же речь идет о правилах поведения участников процесса, то правоприменитель должен сам разбираться в этих правилах и давать оценку действиям. Связано это прежде всего с тем, что поведение, не описанное нормами права, находится именно в той области доказывания, которая правом не урегулирована и должна оцениваться именно по внутреннему убеждению. Однако, то, что в «компьютерной» субкультуре могут быть правила, отличные от общих, судье в голову, как правило, не приходит. Именно это и служит причиной появления столь большого количества упреков в некомпетентности.
Для примера рассмотрим уголовное дело, встретившееся мне, довольно давно: пользователя, подключившегося к прокси-серверу, пытались осудить по 165 статье (причинение имущественного ущерба). При этом милиция оценивала его действия по аналогии с действиями человека, который зашел в чужую незапертую квартиру, в то время как в интернете как раз принято пользоваться серверами, доступ к которым не закрыт хозяином. С точки зрения обычного «компьютерщика», в сети, с ее обилием бесплатных серверов и служб, отсутствие ограничений для пользования ими служит знаком того, что хозяин разрешил. В то же время, в «реальном мире» принято вести себя по-другому. Что, собственно, и стало причиной появления этого дела.
Пока интернет-общественность занимается «саморегуляцией» и принимает «правила пользования сетью», обычные «чайники», компьютерам не обученные, приучатся решать свои проблемы через суд, с помощью судей, компьютерам также не обученных. И «понятия» в сети все больше приблизятся к тем, что существуют в так называемом «реальном...
| Добавить комментарий |
| 2011-03-29 18:01:46 - С автором согласен: Cудье должны быть... Time |
| 2006-04-09 17:20:35 - Цитата из рахдела "«Законные» лазейки":... |
| Всего 2 комментариев |
