Уголовно-правовая и криминологическая политика государства в области высоких технологий
Дата: 26.01.2004Источник: www.crime-research.ru
Автор: Наталья Лопашенко
... сразу два возможных последствия: последствие первого порядка - в отношении информации, и последствие второго порядка - существенный ущерб, принадлежность и содержание которого в законе не обозначены. В каких отношениях должны находиться между собой названные последствия? Между чем и чем должна устанавливаться на практике причинная связь? Сколько ее видов должно быть констатировано? Очевидно, должна быть причинная связь между нарушением правил пользования ЭВМ и т.д. и последствиями первого порядка - в отношении информации. Что же дальше? Уничтожение, блокирование или модификация охраняемой законом информации должны стать причиной существенного ущерба, или последний должен быть причинен в результате того же нарушения правил?
Не следует забывать, однако, что после установления причинной связи мы должны будем установить не менее сложную виновную связь, и, следовательно, с известной корректировкой вновь пойдем по тем вопросам, которые я выше поставила. Но если с доказательством прямого умысла проблем не возникнет, то с косвенным, а, тем паче, с неосторожной виной - правоприменители в полной мере хлебнут горя.
Конечно, можно объяснить все мои вопросы и очевидные проблемы в законодательном регулировании недостатками одной только законодательной техники, которая неудачно использовалась при формулировании состава нарушения правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети. Думаю, однако, дело - в другом: в нарушении принципов криминализации такого отклоняющегося поведения. Использование законодателем двух уровней последствий в качестве обязательных признаков состава подчеркивает то, что опасность самого деяния - не велика. Не достигает степени преступного и деяние, сопровождаемое ближайшими, - не отдаленными (существенный вред) последствиями. Следовательно, вполне возможно, на мой взгляд, влиять на такое поведение мерами других правовых отраслей, прежде всего, - гражданского и административного. Распространенность подобных деяний также, полагаю, едва ли, свидетельствует о необходимости самостоятельного уголовно-правового запрета (в 1997 г. в целом по России было возбуждено по ст. 274 УК 11, в 1998 г. - 1, в 1999 г. - 0, в 2000 г. - 44, в 2001 г. - 119 уголовных дел; за все годы действия УК привлечено к ответственности 5 человек. [3]. И, наконец, ст. 274 УК дает нам пример избыточной криминализации. Очевидно, что при ее проведении преследовалась цель привлечения к ответственности как раз тех лиц, которые, используя свое служебное положение, совершали хищения, применяя высокие технологии. Хищение - это материальный состав; для его наличия требуется причинение материального вреда. Состав нарушения правил, если можно так выразиться, - дважды материальный, одно из возможных последствий - существенный вред. Однако если имеется в виду тот же вред, который причиняется хищением, мы нарушаем принцип справедливости уголовного законодательства и дважды привлекаем к уголовной ответственности за одно и то же.
Исходя из изложенного, полагаю, что деяние, предусмотренное ст. 274 УК, должно быть декриминализировано.
3. Пенализация (депенализация).
Компьютерные преступления в российском уголовном законодательстве ныне включают в себя преступления трех первых категорий степени тяжести. Неквалифицированные неправомерный доступ к компьютерной информации и нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети - преступления небольшой тяжести; эти же преступления с отягчающими обстоятельствами, а равно создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ -преступления средней тяжести; квалифицированный состав ст. 273 УК - тяжкое преступление. Таким образом, компьютерные преступления не представлены только особо тяжкими преступлениями. Палитра наказаний, которые могут быть назначены за компьютерные преступления в России, - достаточно широка: штраф в качестве основного или дополнительного наказания (ст. 272, ч. 1 ст. 273 УК), лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (ч. 1 ст. 274 УК), обязательные работы , (ч. 1 ст. 274 УК), исправительные работы (ст. 272 УК), ограничение свободы (ч. 1 ст. 274 УК), арест (ч. 2 ст. 272 УК), лишение свободы (по всем простым и квалифицированным составам, кроме ч. 1 ст. 274 УК). Думаю, что это должно восприниматься, как положительная тенденция, поскольку непосредственно позитивно влияет на дифференциацию и индивидуализацию ответственности. В то же время далеко не все перечисленные виды наказания оправданы как по существу, так и по предлагаемым законодателем размерам.
Вызывает возражения наказуемость преступления, предусмотренного ст. 273 УК РФ, - создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ. Законодатель посчитал это преступление самим тяжким среди компьютерных преступлений. Сравнивая, однако, его степень опасности со степенью опасности неправомерного доступа к компьютерной информации, я большой разницы в них не вижу. Думаю, вредоносность этих разных видов отклоняющегося поведения вполне сопоставима. Поэтому, на мой взгляд, нет никаких логических объяснений такому феномену, как отсутствие в числе квалифицирующих признаков неправомерного доступа указания на причинение в результате совершения деяния тяжких последствий, предусмотренных в обоих оставшихся составах компьютерных преступлений.
Едва ли можно согласиться и с тем, что создание, использование и распространение вредоносных программ всегда влечет наказание в виде лишения свободы, а по первой части - за простой состав - еще и с обязательным крупным штрафом. Наказуемость этого преступления находится на уровне наказуемости, например, умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью - по простому составу (по квалифицированному составу значительно превосходит его, т.к. максимальное наказание по ч. 2 ст. 112 УК РФ - лишение свободы до пяти лет, а по ч. 2 ст. 273 УК - лишение свободы на срок от трех до семи лет), истязания, незаконного помещения в психиатрический стационар, монополистических действий и ограничения конкуренции, хулиганства, незаконного освобождения от уголовной ответственности; и существенно выше наказуемости таких опасных деяний, как все виды привилегированных убийств, нарушение правил охраны труда, умышленное уничтожение или повреждение имущества, коммерческий подкуп, надругательство над телами умерших и местами их захоронения, практически всех экологических преступлений.
На мой взгляд, при решении проблем пенализации следует принимать во внимание характер действий виновного и характер тех последствий, которые наиболее вероятны. Большую наказуемость, или строгость санкций должно влечь отклоняющееся поведение, связанное с насилием, и (или) причиняющее вред жизни или здоровью людей. Это положение, в общем, особой аргументации не требует, оно достаточно аксиоматично. Тем не менее, в российском уголовном законодательстве совсем не являются редкостью случаи, когда такое девиантное поведение карается гораздо менее строго, нежели деяния, насильственного характера не носящие, и порождающие последствия другого вида. Сказанное в полной мере можно отнести к составу, предусмотренному ст. 273 УК РФ.
4. Индивидуализация и дифференциация ответственности.
Частично об этом уже шла речь выше, когда отмечалось, что в составе неправомерного доступа к компьютерной информации отсутствует такой квалифицирующий признак, как наступление тяжких последствий. Указанный факт свидетельствует, что имеются недостатки в дифференциации ответственности за компьютерные преступления в российском уголовном законодательстве.
К сожалению, этим недостатки в дифференциации не исчерпываются. В составе создания, использования и распространения вредоносных программ, по непонятной мне причине, в числе признаков, влекущих более строгую ответственность, не названы группа лиц по предварительному сговору и организованная группа. Между тем, среди деяний, предусмотренных этим составом, значится распространение вредоносных программ или машинных носителей с такими программами. Этот, своего рода, бизнес, очевидно ведется не одиночками, а различными преступными группами.
Индивидуализация уголовной ответственности за компьютерные преступления в России находится в стадии становления. Едва ли сегодня можно сделать какие-либо выводы в отношении нее, поскольку факты привлечения к уголовной ответственности за анализируемые преступления остаются практически единичными. Статистика возбуждения уголовных дел по ст. 274 УК выше уже приводилась. По другим статьям она выглядит чуть более представительной: по ст. 272 УК РФ (неправомерный доступ к компьютерной информации) - в 1997 г. в целом по России было возбуждено 21, в 1998 г. - 54, в 999 г. - 206, в 2000 г. - 584, в 2001 г. - 1637 уголовных дел; за все годы действия УК РФ 1996г. привлечено к ответственности 473 человека. По ст. 273 УК РФ (создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ) в России возбуждалось: в 1997 г. - 1, в 1998 г. - 12, в 1999 г. - 79, в 2000г. - 172, в 2001 г. - 316 уголовных дел; за все годы действия УК РФ 1996 г. привлечено к ответственности 187 человек [4].
Отражает ли приведенная статистика реальное положение дел с компьютерной преступностью в России? По мнению экспертов, разумеется, нет. Причины высокой латентности компьютерных преступлений, не в последнюю очередь, связаны с тем, что опыт выявления и расследования таких преступлений еще только приобретается. Усугубляет положение и не слишком высокое качество позитивного законодательства, регулирующего новые информационные отношения; и ошибки в проведенной криминализации отклоняющегося поведения; и недостатки законодательной техники, использованной при формулировании составов компьютерных преступлений. Все сказанное, в свою очередь, к сожалению, не позволяет констатировать, что в России существует не только последовательная, но даже какая-либо выраженная криминологическая политика по...
| Добавить комментарий |
| Всего 0 комментариев |
