Криминализация киберпреступлений: достижение консенсуса

Дата: 05.04.2004
Источник: Crime.vl.ru
Автор: Татьяна Тропина, аспирантка ЮИ ДВГУ


... Susane W. Brenner, The Emerging Consensus on Criminal Conduct in Cyberspace // UCLA Journal of Law and Technology. – 2002. - № 3].

Преступления против нравственности.

Эта категория преступлений наиболее проблемная и сложная в контексте определения консенсусных киберпреступлений. Законодательство стран мира в этих вопросах настолько противоречиво и разнообразно, что вообще сомнительно достижение международного консенсуса по поводу того, какие из этих преступлений должны преследоваться во всех государствах. Поскольку деяния, квалифицируемые в одном государстве как преступления против нравственности (проституция, бродяжничество, азартные игры, прелюбодеяние и т.п.), в другом государстве не преследуются, этот вид преступлений вряд ли возможен в качестве консенсусного.

Работа с данной категорией преступлений необходима для разрешения вопросов квалификации некоторых деяний. Например, распространение детской порнографии. Иногда трудно отграничить преступление против личности от преступления против нравственности. Распространение детской порнографии в сети, например, попадает под обе категории – преступление против личности (когда дети используются для производства порнографии) и преступление против нравственности (владение порнографическими материалами и их распространение).

Преступления против нравственности привязаны к этическим нормам, и эти нормы существенно отличаются в различных государствах. Особенно это касается преступлений, предусмотренных национальными законодательствами и связанными с религиозными нормами. Также не попадают в категорию консенсусных такие деяния, как употребление наркотиков и алкоголя. Наиболее вероятным (и, наверное, единственным) консенсусным преступлением из данного вида преступлений является распространение в сетях детской порнографии [Mark D. Goodman, Susane W. Brenner, The Emerging Consensus on Criminal Conduct in Cyberspace // UCLA Journal of Law and Technology. – 2002. - № 3]

Помимо указанных четырех категорий преступных деяний, есть преступления, которые государства относят к посягательствам на различные виды общественных отношений. Так, в одних странах терроризм – это преступление против государства, в других – против общественной безопасности, третьи считают, что оно также посягает на личность человека и на собственность [См., например, Criminal Law of the People’s Republic of China, ст. 114-124 //http://www.qis.net/chinalaw/prclaw60.htm]. Проблема усложняется тем, что одни государства считают действия террористическими, а другие провозглашают террористов национальными героями или считают террористические движения национально-освободительными. Например, чеченских сепаратистов достаточно долгое время считали (и некоторые страны до сих пор продолжают считать) боевиками национально-освободительного движения. Исламские страны провозглашают террористов-смертников мучениками и героями. Возможно, по этой причине некоторые государства преследуют террористов в зависимости от достигнутых ими преступных результатов и вменяют им совершение преступлений против собственности или против личности [Так, террористы, осуществившие бомбардировки посольств в Кении и Танзании обвинялись в 229 убийствах, заговоре, лжесвидетельстве, попытке взятия заложников, но не обвинялись в терроризме. Cм. Mark D. Goodman, Susane W. Brenner, The Emerging Consensus on Criminal Conduct in Cyberspace // UCLA Journal of Law and Technology. – 2002. - № 3].

М. Гудман и С. Бреннер считают, что террористические действия также не станут консенсусным киберпреступлением из-за этих отличий в квалификации деяний. На наш взгляд, эта точка зрения не совсем верна, поскольку в связи с возрастающей угрозой международного терроризма существует достаточно большое количество развитых и развивающихся стран, которые, возможно, достигнут договоренности в квалификации террористических действий, совершенным при помощи компьютерных технологий, а также действий, направленных на использование компьютерных сетей террористическими группами как для пропаганды терроризма, так и для иных действий.

Таким образом, действия по определению консенсусных киберпреступлений и дальнейшей координации действий на международном уровне по разработке стратегии борьбы с ними, а также их расследованию и судебному преследованию преступников, выглядят следующим образом:
• определение новых видов преступлений против личности, таких как киберпреследование;
• пересмотр существующих уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности, так, чтобы ими охватывались действия, посягающие на нематериальную собственность;
• определение новых видов преступлений против собственности, предусматривающих ответственность за DNS-атаки и повреждение информации;
• пересмотр норм о преступлениях против правосудия, чтобы они охватывали деяния, направленные на уничтожение, изменение и фальсификацию электронных доказательств;
• определение видов преступлений, препятствующих осуществлению правосудия;
• пересмотр некоторых норм о преступлениях против нравственности, в частности, касающихся детской порнографии, чтобы охватить совершение этих преступлений с использованием компьютерных технологий [Подробнее см. Mark D. Goodman, Susane W. Brenner, The Emerging Consensus on Criminal Conduct in Cyberspace // UCLA Journal of Law and Technology. – 2002. - № 3].


Наиболее вероятной категорией киберпреступлений, в отношении которых будет вестись работа по устранению несоответствия национальных законодательств, являются преступления против собственности. Определяющим фактором служит то, что эти преступления при минимальных затратах способны причинять огромный ущерб, и, следовательно, деловые круги, транснациональные корпорации и глобальные финансовые рынки заинтересованы в обеспечении безопасности собственности от таких посягательств.

Факторами, тормозящими процесс достижения консенсуса, является то, что многие киберпреступления могут преследоваться с использованием уже существующих норм национальных уголовных законодательств, а также то, что государствам достаточно трудно достичь согласия в вопросе о том, какие деяния должны, а какие не должны быть криминализированы. Кроме того, эффективное сотрудничество в борьбе с киберпреступлениями предполагает единообразие законодательства и юридических терминов, что также может затруднить процесс.

Тем не менее, несмотря на все очевидные трудности, достижение согласия между странами в вопросе квалификации киберпреступлений является необходимым для эффективной борьбы с киберпреступностью. Остается надеяться, что этот процесс, начало которого ознаменовано Конвенцией Совета Европы о киберпреступности, когда-нибудь завершится успешно и государства мира придут к согласию о том, какие деяния, совершенные с помощью компьютерных технологий, должны быть криминализированы, достигнут единообразия в разработке и применении уголовно-правового законодательства в сфере борьбы с киберпреступлениями.

Добавить комментарий

Всего 0 комментариев