Эксперт: Украина говорит о гибридной войне

Дата: 18.08.2017
Источник: 24tv.ua


Как информационное пространство и тональность заявлений ключевых украинских политиков влияют на войну с Россией и могут ли украинцы на это повлиять?

Руководитель информационно-аналитического центра национальной безопасности Украины Владимир Полевий объяснил особенности информационной составляющей гибридной войны с Россией. О том, почему в Украине нет однозначной реакции на врага, как информация влияет на граждан и существует ли вообще гибридная война – он рассказал в интервью сайту "24".

Три года мы говорим о том, что против Украины ведется, в том числе, и информационная война, но какого-то системного противодействия ей, кажется, нет. Почему?

Надо учесть общее состояние государства, хаос, в котором мы оказались в 2014 году, внешнее влияние России и .. влияние западных государств... Безусловно, это оказывает негативное влияние на систему информационной безопасности в нашем государстве. И кто в этой системе должен играть первую скрипку – это государственное задание, задача для всего общества? То, что касается вопросов обеспечения национальной безопасности, составляющей которой является информационная безопасность, то первую скрипку должны играть государственные органы. Но общество не может стоять в стороне и просить у государства защиты. Общество, а не государство, должно создавать собственный контент, а члены сообщества, мы с вами, должны быть информационно грамотными.

В условиях демократической страны государство не формирует информационное пространство. Я понимаю Ваш тезис о том, что нет системности. На первый взгляд действительно выглядит так.

Почему?

Как правило мы берем для сравнения Российскую Федерацию, где все четко, есть авторитарная система управления, сильное влияние государства на медиа, их редакционную политику, непосредственное управление некоторыми медиа, огромное влияние денег, которые вливаются в медиа. Причем деньги связаны с вертикалью власти, поэтому у них есть возможность очень эффективно и четко формулировать то, что на Западе называется "стратегическими коммуникациями".

Стратегические посылы в отношении Украины, например, такие: "Крым – исконно русская земля", тезисы о том, что Россия имеет свои интересы, не оставит в беде русскоязычное население в Украине. Под приправой национальных интересов и сплошных врагов, которые окружают Россию, они переходят к тому, что цель защиты собственных интересов оправдывает все средства.

Потому что когда враг нападает, нужно защищаться?

Да, должны защищаться, перейти в состояние осажденной крепости. Поэтому внутри России притеснения свободы слова являются системными, они являются легитимными для общества, имеют единый центр принятия решений, которые затем реализуются. Есть часть работы, которая не заметна для публики, и она координируется с военными, спецслужбами, дипломатами. В комплексе эта эффективная система работает против Украины. Это если говорить о вражеских силах и средствах на информационном фронте.

Надо обращать внимание на удары, которые мы испытали, когда все государственные институты были расшатаны в 2014 году. Надо учитывать существование большого слоя пророссийски настроенного населения на Юге и Востоке Украины, на существование политических сил, которые ориентируются на этот электорат, и существование целых медийных холдингов, которые отражают их интересы и получают финансирование, в том числе, и из России. Надо учитывать, что большинство электората в Украине все еще мыслит категориями выживания, является бедным и незащищенным. Поэтому говорить о том, что в Украине возможно построить четкую полувоенную систему, как в России, где все понятно, вертикально интегрировано – изначально неправильно.

А такая система нам нужна?

В условиях войны, когда мы отбиваем агрессию, в принципе, построение такой вертикали является эффективной и оправданной. Но официальная позиция заключается в том, что войны нет. Президент всегда был миротворцем и обещал мир, а не войну. Имеем когнитивный диссонанс между тем, что провозглашалось и объективной реальностью. В этом была огромная проблема 2014 года.

Но, кажется, риторика меняется?

Сейчас будто что-то выравнивается. Мы начинаем называть вещи своими именами: агрессора – "агрессором", войну – "войной". Государство на уровне месседжей Президента, начинает говорить на правильном языке. Это – позитив.

Почему все заявления, все поступки власти у нас постоянно воспринимают или как "зрада", или "перемога", без сбалансированной середины?

Это особенность человеческой психики. В ситуации постоянного стресса и внешнего давления, которое в стране держится от конца 2013 года, мозг человека начинает работать в бинарном режиме. Человек перестает воспринимать полутона: есть белое, есть черное, серого нет. Человек лучше всего реагирует и лучше воспринимает четкие команды: "Стой!", "Беги!", "Беги!", "Сражайся!", "Измена", "Победа".

Что в таких случаях делается в либеральных демократических обществах: если есть четкая внешняя угроза, происходит консолидация вокруг единой цели, которую определяют как приоритет №1 и о которой не дискутируют. Соглашение о консолидации может иметь нормативный характер, или быть устной договоренностью между сторонами. Например, в Британии во время Второй мировой войны создали комитет (так называемый D-committee) по работе с прессой, куда вошли представители государственных структур и крупнейших медиахолдингов. Они до сих пор собираются, говорят: "Окей, у нас есть такой теракт. Сейчас мы должны акцентировать внимание не на разногласиях, а на угрозах и эффективности деятельности наших органов". Этот месседж распространяется через медиа, и получается консолидация вокруг определенных основополагающих вещей.

Почему у нас так не сложилось? Хотя бы с формулировкой единой цели?

Нет политического консенсуса относительно основных вещей. Если говорить об отношении к агрессии, к агрессору – консенсуса в обществе практически нет. Популизм, несовпадение в действиях и провозглашенной цели, этот когнитивный диссонанс присутствует в действиях нашей власти и сегодня. В этом ее нужно справедливо критиковать.

Отсутствие политической воли привело к тому, что у нас не было произведено позиции единства в таких принципиальных вещах, которые являются приоритетом для Украины, как, например, отражение внешней агрессии, консолидация нации вокруг того, что надо остановить врага, враг – это Российская Федерация, мы ведем войну с Российской Федерацией за всю Европу, за европейские ценности, мы выбрали этот путь. Такой подход только сейчас может стать приоритетным, но, опять же, не под влиянием внутреннего обострения на фронте, не под влиянием новых агрессивных действий Российской Федерации. Это, скорее, связано с международными переговорами и предстоящими выборами в Украине.

Просто поиск новых форм привлечения электората?

Да. Это ответ на вопрос, что является приоритетом в нашей политике. Использование всех этих инструментов для сохранения власти, для ее консолидации.

Исходя из информационной точки зрения, ключевой инструмент политической элиты – это популизм и пропаганда?

Нашей? Да. Это огромный недостаток и долгосрочная угроза для Украины, потому что пока не видно какого-либо просвета. Популизм убивает конкретные действия, конкретные программы, конкретные реформы, конкретные достижения.

Вопрос формирования позитивного имиджа Украины, в том числе – через СМИ, вещающих на внешнюю аудиторию, у нас, кажется, тоже не решен...

Для внешней аудитории более эффективным каналом является непосредственный доступ к лицам, которые принимают решения и к субъектам, которые выполняют определенные функции, ответственные за реализацию определенных решений. Например, Twitter Президента или Twitter Украины, которые ведутся из Администрации Президента, из центра, где принимаются решения.

Они – более результативные?

Имеют лучшие рейтинги. Нельзя создать отдельный орган, оторванный от деятельности нашего Кабинета министров, Министерства иностранных дел, и сказать: "Окей, вы будете создавать положительный образ Украины". Они не имеют доступа к той информации, которая постоянно меняется.

Я это почувствовал, когда мы создавали Информационно-аналитический центр при СНБО. Почему мы были эффективны? Потому что привлекли военных, Национальную гвардию, МВД, СБУ к совместной работе. Первое, что мы сделали – заговорили о национальном интересе, о нашем единстве. Это позволило устранить хаос в освещении событий.

До того МВД имело мощных спикеров, которые использовали свои страницы в Facebook для распространения собственной информации. МЧС доносили информацию через свою пресс-службу. Пограничники имели с этим огромную проблему, потому что им все говорили "Держите границу? Что вы делаете!". А они пытались объяснить: "Чуваки, у нас там есть 30 автоматов на 100 км границы. Мы не можем сдержать войска и организованные диверсионные группы". Была СБУ, которая тоже пробовала докричаться до всех что "Подождите! Это – не терроризм! Это – война! И мы не можем "Альфой" штурмовать города или укрепленные блок-посты". Была милиция, которая начинала говорить всем, что это не общественные беспорядки, а организованная военная деятельность. В информационном пространстве был хаос, была потребность все это совместить, взять ответственность, вот эту ответственность мы соединили все это в одно целое.

Ваша успешность – это пример, как может быть организована коммуникация на разных...

Добавить комментарий

Всего 0 комментариев