Возможно ли законодательное регулирование Интернета?
Дата: 03.08.2004Источник: Независимая газета
Автор: Иван Куринной
Прошлое, настоящее и будущее российских коммуникационных сред тесно связано с именем Валерия Бардина. Будучи системным программистом и одновременно талантливым менеджером, Бардин на рубеже 80–90-х занимался проектами, которые стали началом Рунета – операционной системой ДЕМОС и компьютерной сетью РЕЛКОМ. В 90-х он был директором по развитию Национальной службы новостей и Национальной электронной библиотеки. В данный момент Валерий Владимирович – директор по развитию крупнейшей в стране электронной службы баз данных «Интегрум». Бардин не привык говорить громкие фразы, так что любые его слова заслуживают пристального внимания и доверия. У Валерия Бардина особое отношение к попыткам зарегулировать интернет. Об этом и идет речь в интервью.
- Валерий Владимирович, как вы относитесь к возникающим в последнее время инициативам со стороны законотворцев написать для Интернета законодательство?
Складывается впечатление, что законодатели и защитники демократии не совсем осознали, что такое Интернет. Самое важное, что необходимо понять: Интернета как такового, как некоей субстанции – не существует. Думаю, для того чтобы пояснить этот тезис, я не смогу обойтись без определений и отсылки к недавней истории.
Попросту говоря, были разные коммуникационные среды: мобильная связь, телефония и все прочее, объединенное проводами, по которым можно передавать сигнал, «беседовать». Затем появился протокол TCP/IP, межсетевой протокол, то есть, иными словами, правила межсетевого взаимодействия. Эти среды замкнулись. В результате возникли понятия общего сервиса для всех сетей (электронная почта, web-сайты, ftp-серверы и т.п., в общем, все то, что зависит от нашего соблюдения интернет-протоколов). Все объекты, которые уже существовали на тот момент или появились позже, объединились в наших головах в понятие «Интернет».
– То есть речь идет о среде?
Интернет – это виртуальная сеть. Виртуальная в том смысле, что не имеет физического воплощения. Поэтому когда пытаются принять некий закон об Интернете, желая ограничить его, – возникает сюрреалистическая картина. Ведь Интернет не имеет физического воплощения, а закон, соответственно, адресата. С понятием «виртуальный» легко обходятся в киноиндустрии и много еще где. Здесь тоже не обойтись без определения. Виртуальным называют объект, который полностью выполняет свои функции, но не имеет физического воплощения. Стандартные ошибки: виртуальное путается с воображаемым. Понятно, в чем разница: воображать мы можем Деда Мороза или гнома, а виртуальному диску мы можем придать те или иные характеристики, мы можем читать его, писать на него и прочее, то есть он выполняет свои функции в отличие от Деда Мороза. Функциональность виртуального объекта достигается с помощью объектов другой природы. Ведь за понятием «Интернет» скрываются и телефонная сеть, и сеть мобильной связи, и люди, создающие контент. То есть функциональность Интернета достигается с помощью множества разных сетей, имеющих разных владельцев, находящихся в разных странах и т.д.
Очень хорошая иллюстрация была на тему виртуальных понятий у Булгакова: профессор Преображенский говорил, что не надо бороться с разрухой. Потому что разруха – в головах. То есть это обобщающее понятие.
– Значит, можно говорить не о регулировании Интернета вообще, а о каких-то конкретных взаимоотношениях с людьми, его использующими?
Можно, например, сказать национальному регистратору, чтобы он регистрировал новые ресурсы так, а не иначе. Можно поговорить с конкретным сервис-провайдером о том, как он ведет свои отношения с клиентом.
Когда мы говорим, что ограничиваем доступ к Интернету с данной территории, мы забываем, что есть аппараты спутниковой связи. Они могут висеть над какой угодно страной, и контролировать их сигнал невозможно.
– Но ведь законы стремятся ограничивать не Интернет как таковой, а контент. Я так понимаю, что, по мысли законодателей, Интернет как новая коммуникационная среда открывает массу возможностей для незаконных деяний, и проблема именно в этом.
Ну, например, детская порнография. Она запрещена законом. Она бывает не в Интернете, а только в реальной жизни. Интернет как глобальная сеть может быть только ретранслятором. Законодательные акты по поводу детской порнографии существуют и действуют во всех странах мира. Бороться с Интернетом как с распространителем детской порнографии – все равно что бороться с мировым радиоэфиром. Против кого мы применяем закон?
– Против людей, которые эту порнографию распространяют.
Да, но ведь не против Интернета вообще. Если говорят, что контент должен быть ограничен, то кого рассматривают в качестве объекта закона? Получается, что всех пользователей на планете, потому что все участвующие в информационном обмене создают контент. Надо понимать, что по большей части эти люди находятся не в России. Когда подобный закон пытается провести муниципальный орган, это выглядит несколько странно.
То же и с террористами. Не надо пытаться достать террористов через Интернет, не надо пытаться обидеть их таким образом – это какой-то слишком мелкий укол. Поклонник Интернета, по замыслу авторов возможного закона, просто уйдет из терроризма: ведь без чата он не жилец! Если конкретный террорист в Интернете демонстрирует убийство, его, если поймают, будут судить за убийство, а не за его демонстрацию.
Нет никакого терроризма в Интернете – есть просто терроризм. Кстати, нет в Интернете и бизнеса, есть просто бизнес.
– Есть ли в этих законодательных инициативах какая-то угроза?
Интернету что-то запрещать – без толку, потому что это среда. Какая здесь есть угроза? Только одна: пустая растрата средств. На борьбу с виртуальными мирами может уйти много времени и средств. Хотят обустраивать виртуальные миры – пусть обустраивают. Только ведь налогоплательщики почему должны за это платить?
Есть понятия «Мировое Зло», «Мировое Добро». Можно, например, издать законы об увеличении количества Мирового Добра. Они в принципе неплохие законы, но, к сожалению, бесполезные.
Поэтому мы получим группу чиновников, которые забыли, что они, собственно, законодательно регулируют. То есть тех, кто ушел в какие-то абстрактные миры и занимается там законодательным обустройством. А население живет здесь, в реальности, и хочет, чтобы здесь жилось хорошо. Не хотелось бы платить за обустройство абстрактного мира.
– А свобода слова?
Надуманная тема, на мой взгляд. Немного пугает позиция полемистов от прессы, профессионалов, акул пера, которые в нападениях на Интернет видят атаку, угрозу свободе слова. Когда эти люди вступают в борьбу, они тоже не понимают, что такое Интернет.
Одни борются за регулирование, другие отстаивают свободу слова. И то и другое не имеет отношения к Интернету. Еще раз: регулировать Интернет невозможно, потому что это не физический объект. Чтобы его регулировать, нужно контролировать те физические объекты, из которых он состоит, то есть совокупность всех жителей Земли. Но и когда начинают выступать со словами, что свободе слова пришел конец, – это тоже пустая трата времени. Битву за свободу слова на Интернет-поле мы все равно проиграли в силу отсутствия поля. Абстрактные битвы – абстрактные победы.
– Нельзя ли смотреть на Интернет как на обычное СМИ?
Нет. Мы же не можем рассматривать телефон в качестве СМИ. Это не СМИ, это коммуникационная среда. В СМИ есть конкретные редакции, конкретные источники информации, авторы материалов. Любое СМИ – это брэнд. Но нельзя узнать информацию из Интернета вообще, так же, как и из телефона вообще. Всегда есть кто-то, кто сообщает те или иные сведения. Нужна очень сильная фантазия, чтобы перепутать Интернет со СМИ. Но, кстати, несколько лет назад у нас было и такое.
– Я знаю, что среди населения есть устойчивое представление, что сеть надо регулировать, потому что здесь происходит много плохого, грязного… Интернет – это плохо…
…потому что меняет жизни людей в том смысле, что разрушает стереотипы. Да, это так. Это правда – Интернет разрушает стереотипы.
Можно рассматривать все новое как опасность для предыдущего. Всегда есть прогрессисты, а есть клерикалы. Прогрессисты думают, что настоящее неважно, вся прелесть в будущем. Клерикалы вспоминают старые добрые золотые времена: купечество, дворянство, казаков, а то и языческую Русь. А еще есть администраторы, которых вообще ничего не интересует: ни прошлое, ни настоящее. Идеальным администратором является нищий и чиновник. Такому интересно только одно: сколько копеек в кармане есть сейчас, в данный конкретный момент.
Так что если брать клерикальную модель, любое новое угрожает старому. Есть такой тип людей, которые боятся всего нового и чувствуют себя спокойно, если ничего не меняется.
– А борцы за свободу Интернета, которые говорят, что в нем – светлое будущее человечества?..
Очевидно, они не нашли достойного приложения своих сил в настоящем, в реальной жизни. У них есть невостребованный в реальности потенциал, поэтому они говорят об абстрактных мирах.
– Какие социальные изменения спровоцировал Интернет?
Это отдельная очень большая тема. С лету можно обратить внимание на то, что, например, Интернет убил компромат. То есть, если раньше утечка или слух резко изымали из жизни политического деятеля или какое-нибудь другое публичное лицо, то теперь этого нет. Раньше было достаточно анонимки, которая приводила к проверке, и независимо от результатов...
| Добавить комментарий |
| 2004-08-16 06:41:59 - На самом деле регулировать Инет - проще... Santa Claus |
| Всего 1 комментариев |
