Криминализация киберпреступлений: достижение консенсуса

Дата: 05.04.2004
Источник: Crime.vl.ru
Автор: Татьяна Тропина, аспирантка ЮИ ДВГУ


... против личности, против собственности, против государственной власти и против нравственности.

Преступления против личности.

Законодательство любого государства имеет уголовно-правовые нормы, направленные на защиту личности от преступных посягательств. Тем не менее, совершая преступления против личности, киберпреступники все равно могут уйти от ответственности, используя бреши в законодательстве, обусловленные тем, что:
(а) в государстве отсутствуют нормы, предусматривающие ответственность за новые преступления, возникшие с появлением киберпространства и получением все большего количества людей доступ к нему. Это такие преступления, как, например, киберпреследование [Исследователь Д. Л. Шиндер определяет киберпреследование как «форму электронного преследования, которая зачастую сопряжена с явно выраженными или подразумеваемыми физическими угрозами, создающими чувство опасности у жертвы. От угрозы физической расправы эти действия отличаются, во-первых, систематическим характером, а во-вторых, выражаются не только в передаче посланий с угрозами, но и в совершении иных действий, свидетельствующих о преследовании – например, «взломе» компьютера, жертвы, получении доступа к информации потерпевшего и т.п. Иногда сопряжено с преследованием в реальной жизни». См. Shinder D. Scene of the Cybercrime. Computer Forensics Handbook. Rockland. 2003.]
(б) дефиниции уголовного закона, предусматривающего ответственность за преступления против личности, настолько основаны на физической реальности, что исключают применение закона к преступлениям, совершенным с помощью компьютерных технологий и в виртуальном пространстве, а применение уголовного закона по аналогии, как известно, недопустимо.


К этим двум категориям не относится убийство. Существующее уголовное законодательство стран мира определяет убийство как умышленное причинение смерти другому лицу, независимо от способа. Способ совершения преступления может выступать только в качестве квалифицирующего обстоятельства, но убийство, совершенное с помощью компьютерных технологий, будет охватываться существующими нормами уголовного законодательства. Также не попадает в этот список изнасилование, поскольку оно подразумевает физический контакт и его невозможно совершить с помощью компьютерных технологий, даже если компьютерная технология используется для выбора жертвы насилия или ее поиска. Таким образом, при расследовании и судебном преследовании за совершение с помощью компьютерных технологий любого преступления, подразумевающие причинение физического вреда жертве, не может возникнуть проблем из-за различий законодательства государств, поскольку эти деяния охватываются традиционными составами преступлений практически в любом государстве.

«Проблемные» преступления против личности, по которым необходимо достижение согласия – это нефизические преступления, т.е. киберпреступления, связанные с преследованием или запугиванием. Интернет с его анонимностью порождает множество преступлений типа угроз, запугивания, вторжения в личную жизнь жертвы, преследования. Уголовная ответственность за подобные преступления, совершенные в киберпространстве, не всегда охватывается уголовными законами государств, а уж если преступник и жертва находятся в разных государствах, то ситуация иногда бывает практически неразрешимой, что позволяет правонарушителю оставаться безнаказанным.

Преступления против собственности.

Данный вид преступлений, как и преступления и против личности, присутствует в уголовном законодательстве любого государства.

Совершение этих преступлений при помощи компьютерных технологий и в киберпространстве создает проблемы в квалификации этих деяний и их преследовании. Настоящие проблемы связаны с осмыслением понятия «собственность». Законодательные формулировки составов преступлений, посягающих на отношения собственности, всегда подразумевали, что собственность – категория материального мира, т. е. некий физический, осязаемый предмет. Это существенно затрудняет применение традиционных уголовных законов к киберпреступлениям, поскольку не охватывает преступления против информации, электронных данных и иной неосязаемой собственности. Нематериальная собственность может представлять собой некие данные, содержание информацию о денежных суммах, которые можно расходовать в реальном мире, программного обеспечения, наименований и т.п. Некоторые преступления могут преследоваться по традиционному законодательству. Например, если хакер, используя компьютерные технологии, проник в банковскую систему и перевел с некоего чужого счета в банке на свой счет миллион долларов, то это хищение может преследоваться по существующим уголовным законам. Денежные средства были изъяты с чужого счета и поступили в распоряжение преступника, и, хотя он физически к деньгам не прикасался, данное деяния охватывается традиционными нормами о хищениях. Но если преступник получает незаконный доступ к компьютерным системам компании, занимающейся технологическими исследованиями, копирует секретную информацию и далее распоряжается ею (продает или иным образом использует), данное деяние не является хищением в традиционном понимании этого определения. Ведь, несмотря на то, что преступник завладел информацией, компания ее не лишилась, т.е. информация не выбыла из собственности компании. Хотя ценность и секретность этой информации, несомненно, утрачена. Кража паролей также без их последующего изменения также не лишает жертву возможности далее пользоваться паролем.

Проблемы возникают и при преследовании таких преступлений, как повреждение имущества. Традиционные нормы предусматривают ответственность за уничтожение и повреждение материальной собственности, и невозможно в этом случае привлечь к уголовной ответственности лицо, уничтожившее сайт или ценную информацию. Так невозможно по традиционным нормам о «нарушении границ» - незаконном проникновении на территорию чужого владения привлечь к ответственности за вмешательство в данные или незаконное проникновение в компьютерную систему.

Еще одна проблема заключается в применении норм о мошенничестве. Любое мошенничество подразумевает хищение имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Но традиционные дефиниции не предусматривают обман компьютерной системы, подразумевая только обман физического лица.

Применение компьютерных технологий порождает правонарушения, направленные против собственности, но не охватывающиеся ни одним их возможных традиционных составов преступлений. Например, если хакер блокирует доступ к сайту коммерческой фирмы, после чего сайт становится недоступным для посетителей. Разумеется, фирма терпит убытки. Причинен имущественный ущерб в виде потерянных доходов. Это не хищение, поскольку хакер, скорее всего, материально не обогатился (даже если он получил деньги за атаку на сайт, все равно обогащение произошло не за счет недополученных доходов фирмы, подвергшейся кибератаке). Это не уничтожение имущества, так как сайт не был физически поврежден или разрушен. Это не нарушение границ в киберпространстве, если нападение было внешним и не подразумевало проникновение во внутренние компьютерные системы или данные.

Для модернизации старых дефиниций, введения новых норм и применения их в современных условиях необходимо создание новых составов – составов «консенсусных киберпреступлений», подразумевающих не только некие общие для всех стран составы преступлений, подлежащие введению в национальное уголовное законодательство, но и единообразное описание этих составов законодателем, чтобы не возникало проблем из-за различной терминологии.

Преступления против государственной власти.

Как и в двух предыдущих категориях, в данном виде преступлений есть составы, охватывающие деяния, совершенные с помощью компьютерных технологий. Так, например, такие традиционные составы, как государственная измена или шпионаж (в этом их сходство с преступлением против личности – убийством) говорят о результате преступления и квалифицируются независимо от способа совершения. То же самое касается подделки документов – использование компьютеров, сканеров, цветных принтеров не создает нового состава, результат – подделка – будет такой же, как и сто лет назад, когда пользовались чернилами и печатями.

Проблемы могут возникнуть при квалификации таких преступлений, как массовые беспорядки, призывы к насильственному изменению государственного строя, возбуждение национальной вражды, поскольку совершение этих преступлений с помощью компьютерных технологий не всегда охватывается традиционными составами. Также, возможно, необходимо реформирование национальных законодательств в сфере борьбы с преступлениями против правосудия. Традиционными составами этих преступлений не охватывается, например, взлом компьютерных систем органов правосудия и изменение данных, касающихся судимости, или уничтожение данных о преступнике, и т.п. деяния не предусмотрены национальными уголовными законодательствами.

Может показаться, что этот вопрос должен беспокоить государства только на национальном уровне, и координация международных усилий для решения этих проблем не нужна. Но трансграничный, межнациональный характер киберпреступности подразумевает, что страны в той или иной степени зависят друг от друга при расследовании киберпреступлений (в большей степени – при расследовании и сборе доказательств, в меньшей – при идентификации преступника и предотвращении киберпреступлений). Если лицо, совершающее преступление в киберпространстве, может эксплуатировать бреши в национальном законодательстве о преступлениях против правосудия одной страны, то это может оказать отрицательное воздействия на граждан того государства, в отношении которых им совершаются преступления [Mark D. Goodman, Susane W. Brenner, The Emerging Consensus on Criminal...

Добавить комментарий

Всего 0 комментариев